Курская битва 2.0
Боец армейского спецназа с позывным «Янтарь». Неоднократно выезжал на Северный Кавказ. Участник СВО. И – «просто» специалист с большой буквы. Сейчас он со своими товарищами уничтожает врага в Курской области.
— Как давно ты принимаешь участие в специальной военной операции?
— В специальной военной операции я участвую с самого начала, с 24 февраля 2022 года. Моя первая командировка и заход был в Черниговскую область с группировкой «О» — «Отважные».
Дальше была Харьковская область. Потом командировки на Луганщину. События Белгородской области весной 2024 года и, соответственно, — Курск.
— Какое направление для тебя было самым тяжелым и почему?
— Черниговская и Курская области. И тяжелые они по нескольким причинам. Сначала расскажу про Черниговскую. Во-первых, это непосредственно начало специальной военной операции. Это масштаб боевых действий. Раньше я ни с чем подобным не сталкивался. Это и масштаб, и сопротивление противника. Все это не идет в сравнение ни с Северным Кавказом, ни с остальными боевыми мероприятиями, в которых мне приходилось участвовать. И, конечно, начало всегда сложно.
И вторая причина, почему на Черниговщине было трудно, почему именно эта командировка и именно это направление — это то, что мы оттуда ушли. Мы оставили землю и людей. Понимаешь? Очень эмоционально тяжело, когда погибают товарищи на освобожденных территориях. И эти территории приходится отдавать врагу.
Ну и, конечно, тяжелое направление в эмоциональном смысле и по насыщенности — это события в Курской области. Как мы здесь их называем — «Курская битва», часть вторая. 2.0.
Это дело принципа, дело чести — полное освобождение Курской земли. Все очень насыщенно и эмоционально, потому что мы выбиваем врага со своей земли, а он здесь плотно засел. Но братишки шаг за шагом делают свою ратную работу, уничтожая агрессора.
Много эмоций у меня связано и с тем, что здесь, на Курской земле, я получил ранение. Слава Богу, оно было не тяжелое. Прилетел вражеский FPV-дрон и врезался в антенну от РЭБа. Благодаря чему кумулятивная струя (взрыв) прошла сверху. Нас, к счастью, задело лишь небольшими осколками. Лично для меня это было определенно чудо. Я так это воспринимаю.
Тут много боевой работы, много различных подразделений, с которыми приходиться активно взаимодействовать. И все решительно хотят одного: освободить нашу землю. Бьются не на жизнь, а насмерть, превозмогая боль, превозмогая ранения.
Лично я видел одного бойца из 155‑й бригады морской пехоты, который несколько дней выходил практически из окружения.
Полз с перебитой рукой, с обмороженными ногами. Я скажу, что это очень сильные, мощные эмоции. Глядя на таких людей, понимаешь: победа будет за нами!
Эмоции на войне
— Какие еще события вызывали у тебя сильные эмоции? С чем они связаны?
— Сами по себе боевые действия — это очень эмоционально. Поэтому на протяжении всей специальной военной операции, всех командировок много всего было. И положительных, и отрицательных моментов.
Наверное, самые большие впечатления были весной 2024 года. Вторжение боевиков на территорию Белгородской области — Грайворонский район, село Козинки.
Почему положительные эмоции? Потому что удалось выбить врага, освободить наши территории, показать ему, что не так просто зайти на русскую землю и ее удерживать.
Отрицательные эмоции? Их было много. Во-первых, потому что боевики ВСУ и бандеровских формирований зашли на нашу территорию. Им удалось частично захватить Суджу, ряд населенных пунктов.
Самая большая эмоция в этот период была связана со смертью моего товарища: именно на том направлении он погиб. Героически погиб! При защите государственной границы на Белгородском участке в районе населенного пункта Козинок.
Еще из положительных эмоций, которые бывают не так часто на войне… Это одна история, связанная как раз с этими же событиями. Мы находились в одном из населенных пунктов, держали оборону. Так получилось, что пришлось для удержания определенного участка местности зайти в частое домовладение. Оттуда хозяева выехали буквально за день или два до нашего прихода.
Мы зашли в дом. Соответственно, все это проходило предельно осторожно, чтобы ничего не навредить, не поломать. Вплоть до того, что нашли ключ и открыли дверь. Максимально пытались не топтаться по коврам, их скрутили.
Уже находились определенное время в доме. Проголодались и обнаружили продукты. Сделали себе яичницу, но ввиду того, что мы русские солдаты, русские бойцы, мы не могли просто вот так взять и забрать чужое. Написали записку такого содержания:
«Уважаемые хозяева дома, держим оборону на территории вашего домовладения. Ввиду определенных обстоятельств, пришлось воспользоваться вашими продуктами, за что приносим извинения.
Спасибо за понимание! Оставляем вам символические денежные средства.
Враг будет разбит, победа будет за нами!
С благодарностью, бойцы ВС России!»
— Насколько мне известно, твой боевой путь, «Янтарь», начался задолго до СВО. Расскажи, где ты еще «отметился» и какие задачи выполнял?
— Да, моя служба началась уже давно. Но, в основном, это были специальные задачи на Северном Кавказе, где я проходил службу более десяти лет. Подробностями, думаю, как только сниму т гриф секретности, я с удовольствием смогу поделиться.
Наемники
— Доводилось ли тебе лично сталкиваться с наемниками? Может быть, в радиоэфире? Кто это? Наемники или кадровые военные стран НАТО? И есть ли отличие от ведения боевых действий у иностранцев и украинцев?
— Да, безусловно, с наемниками мы встречались на территории так называемой Украины. При ведении боевых действий наблюдали темнокожих ребят непонятного происхождения. Много поляков, очень много англоязычных боевиков.
По уровню подготовки они, конечно, натасканы. Но, опять же, все по‑разному. Если брать поляков, то у них хорошая подготовка, если сравнивать с отдельными подразделениями ВСУ. Но это не со всеми. Есть среди них просто искатели приключений, у которых уровень подготовки довольно слабый.
По обеспечению наемники достаточно сильные. Понятное дело, что у них, в основном, на руках западное вооружение, экипировка, — с этим у них все хорошо.
Так же хочется отметить, что Украина активно использует различные спецподразделения Запада — под прикрытием того, что это какие‑то национальные формирования (нацбаты) или добровольческие структуры. То есть, грубо говоря, штатное военное подразделение Франции, Великобритании, Германии заезжает на фронт, участвует в боевых действиях, представляясь каким‑нибудь националистическим батальоном добровольцев.
Неоднократно фиксировали чужой язык в радиоэфирах. Парни слышат разнообразную иностранную речь. И это уже обыденность, к ней все привыкли.
Но, я скажу, чего главного и важного не хватает всем этим зарубежным «легионерам». Всем этим «крутым» иностранцам, что приезжают воевать против России, — им не хватает духа. Вот это, пожалуй, главное.
Бабушка Альбина
— Были ли случаи на войне, тебя удивившие. Может, какие-то экстраординарные ситуации, которые сложно понять и кроме как «чудом» не назвать?
— На войне вообще очень много интересных случаев: когда пуля застревает на крайней странице военного билета перед иконой. Или снаряд пробивает стену и не взрывается.
В моей практике было несколько случаев, когда при проведении определенных мероприятий была обнаружена иностранная граната. Наш боец шел и сорвал растяжку, а граната не сработала.
Или такое: FPV-дрон врезался в антенну от РЭБа, тем самым не сработав полноценно, и личный состав, находящийся в машине, получил легкие ранения.
Бывали обстрелы, когда осколочные боеприпасы кассетного типа накрывали позиции, взрывались рядом с местом несения службы, но никто из бойцов не получал ни малейшего ранения. Таких случаев, на самом деле, на войне очень много. Они происходят, наверное, каждый день.
На самом деле, историй интересных — много!
Запомнился мальчик в Харьковской области, который постоянно встречал наши колонны и отдавал воинское приветствие.
Женщина в Черниговской области подходила к нашим военнослужащим, это было в самом начале специальной операции, просила хотя бы что‑нибудь покушать, потому что Украина перестала вообще помогать. Все продукты в магазине были скуплены, так что наши бойцы делились сухпайком.
Запомнилось начало СВО, когда один из жителей Черниговской области подошел и спросил о том, зачем началось все это, зачем два братских народа начали воевать.
Для нас все было очевидно и понятно. Мы все это видели своими глазами и понимали. А простой народ Украины был ослеплен ЦИПСО, дезинформирован. Не понимали, почему началась специальная военная операция.
Запомнились бабушки в начале СВО из украинских сел, которые выходили с иконами и крестили нас.
Сильно запомнилась и запала в душу бабушка Альбина в Брянской области. Я с ней познакомился в первые дни СВО, когда мы вышли на перегруппировку в Брянскую область. Мы зашли к ней, я попросил зарядить батарею на радиостанцию.
Общались, наверное, часа четыре, пока стояли в этой деревне. До сих пор мы с ней созваниваемся. Это было, конечно, сильно эмоционально — настрой наших граждан и поддержка военных с первых дней СВО.
Бабушка Альбина была готова достать все свои соленья, варенья, испекла блины. Настолько тепло, душевно… Она ставила патриотические песни, чтобы нас поддержать. Здорово, классно! И придает сил, потому что народ и армия — едины!
— Удачи тебе, «Янтарь»! Тебе и твоим товарищам.
— Наилучшие пожелания читателям газеты «Спецназ России». А всем нам — Победы.
Берниц Мария Анатольевна, родилась в городе Мытищи Московской области. Окончила Российский государственный гуманитарный университет (РГГУ).
Специальный корреспондент, редактор ТГ-канала газеты «Спецназ России». Автор репортажей из разных регионов страны – Чукотка, Хабаровский край, Заполярье, Карелия.
Находилась в зоне СВО.
В настоящее время – руководитель Крымского бюро газеты «Спецназ России».
