Отец Валерий

Но мало кто знает, что послушник в прошлом капитан спецназа, боец антитеррора, кандидат в мастера спорта по бегу, стрельбе, многоборью и рукопашному бою».

Да, все верно! Но бывший ли? Теперь — спецназ духовный, но тоже спецназ.

— Многие считают, что  в монашество идут несчастные люди, — говорит отец Валерий. — Да  я и  сам когда-то  так думал. А  теперь знаю, сюда идет тот, кто  понимает, что без Бога невозможно быть счастливым. Все хорошее в жизни — от Него, как у простого человека, так и у целых народов.

Вехи биографии. Ярцев Вячеслав Иванович. Родился и вырос в Москве. В Группе «А» Седьмого управления КГБ СССР служил с 1980-го по 1991  год. До гибели Советского Союза.

В составе нашего подразделения прошел «боевую стажировку» в Афганистане, когда через эту горячую точку пропустили весь личный состав подразделения.

Кому скажи тогда, что Слава Ярцев станет монахом, выразили бы крайнее недоумение. Но жизнь полна крутых поворотов. И кто бы мог подумать, что прекратить существование СССР — «Союз нерушимых республик свободных?»

Детство

— Меня воспитывали мама и бабушка, — делится воспоминаниями отец Валерий. — Жили мы на окраине города, на  улице 800-летия Москвы. У нас была самая обычная семья. Родители, к сожалению, проживали порознь. С отцом виделся редко. Братьев и сестер не было, рос один.

Мама работала швеей, бабушка — последнее, что помню, на железной дороге проводницей была. Но она в моей памяти осталась глубоко верующим человеком. И самые ранние детские воспоминания мои связаны с ней и с храмом Пресвятой Троицы, который находился неподалеку от нашего дома. Маленького меня, в  возрасте пяти-шести лет, именно бабушка с собой постоянно на службу брала.

Сути таинства крещения я тоже не знал, не знал, что оно важнее присяги государству. Крестившись, мы становимся воинами Христа, и нательный крестик наше оружие. Я его носил до  подросткового возраста. Но зачем он — не понимал, и не задавался этим вопросом.

Ну а дальше, как признается отец Валерий, его стала воспитывать и как личность формировать улица. Хотя в школе был октябренком и пионером, учился на «три» и «четыре», любил историю, географию, литературу и уроки труда. Но Вячеслав был предоставлен сам себе, мама не успевала и работать, и контролировать сына.

— У нас был небольшой очень уютный двор, — продолжает отец Валерий. — Дома на  улице строили в 1947 году пленные немцы. Небольшие двухэтажки стояли в  круг, все жильцы знали друг друга не  только по имени и в лицо, но и были в курсе всех событий в жизни каждого. Никакого безразличия, как сейчас, в отношениях не проявлялось, наоборот, соседи были по-родственному доброжелательны и искренны.

В центре двора располагалась зеленая зона, обнесенная железной изгородью, там росли цветы — золотые шары. По периметру круга стояли лавочки и было свободное пространство, где мы играли, бегали, состязались с мальчишками.

Особенно любили «войнушку» — игра, навеянная временем. Делились на своих и немцев, понарошку стреляли из самодельных деревянных пистолетов и  автоматов. Порой представлял, как воевал мой дед Пётр Никитич Кузнецов, который дошел до Берлина. Поэтому на калитке его дома была прикреплена красная звезда. Я гордился этим.

Наши потехи не  обходились и без шалостей, и иногда оказывался прав тот, кто был сильнее физически.

Учебу Ярцев закончил с  «красным дипломом», мастером пятого разряда. После срочной службы в армии он планировал продолжить образование, поступить в  Московское высшее художественно-промышленное училище, больше известное как Строгановское.

Уверен: пойти Ярцев по художественному пути, он бы и здесь достиг больших высот. Однако судьбой ему было предначертано совсем другое.

«Я не долго раздумывал»

Срочную службу Слава проходил на Украине с 1975  года в  Ракетных войсках стратегического назначения (РВСН). Вернулся домой в  звании старшего сержанта.

Когда в военкомате Ярцев становился на учет, ему предложили новую службу, но уже в органах госбезопасности. Обычная практика советского времени: отбирать в «контору» перспективную молодежь из обычных семей.

— Я недолго раздумывал и согласился, — говорит отец Валерий. — Мне по духу близка была и военная служба. Особенно, что касалось вопросов защиты Родины — сильная сторона советского патриотического воспитания.

На год меня отправили учиться в  401-ю Ленинградскую спецшколу КГБ СССР. Там  преподавали многое: изучали различные виды вооружения как нашего, так и иностранного, осваивали вождение различных видов бронетехники, изучали конструкции самолетов, железнодорожных вагонов, автобусов. Особое внимание уделялось физической подготовке, все навыки отрабатывались до автоматизма.

Ленинград сильно отличался от Москвы. Там особая культура, поэтому в выходные спешил в музеи, театры, на выставки.

Советское руководство опасалось разных диверсий. Хорошо помнили, как на Мюнхенской Олимпиаде в 1972-м террористы расстреляли израильских спортсменов. В новый состав отбирали лучших из лучших в  госбезопасности — мастеров спорта, отличников боевой и политической подготовки. Идеальные физические данные, умение хорошо стрелять и драться в рукопашном бою были обязательными требованиями.

Нужно было еще и обладать психологической выносливостью. На тестировании каждого спрашивали готов ли он умереть ради выполнения приказа. Ответ должен был быть уверенным, без колебаний.

Так я попал в Группу «А» и служил в подразделении с 1980-го по 1991 год. Был участником не одной спецоперации в самолетах, школах, больницах, изоляторах. Кроме этого, занимался спортом и  учился. Требовалось высшее образование. Я поступил в МГУ на вечернее отделение юридического факультета. В таком напряженном ритме проходила моя жизнь.

С конца 1980-х запылали горячие точки на территории СССР. Союз начал трещать по швам. В национальных республиках бурлили массовые беспорядки. Группа «А» участвовала в штурме телебашни в Вильнюсе, прошла Молдову, все республики Средней Азии, Закавказье. Не  вылезали из командировок.

Время оказалось непростым, преступность росла. Коррупция захватила чиновников в органах государственной власти. Мы их разоблачали, выявляли связанных с оргпреступностью. Я даже был внедрен в оперативную разработку. Полтора года жил в Москве под другим именем. Из кожи лез, старался решить важную задачу. Все настолько было сложно, что мы с трудом понимали происходящее. Не могли представить, что в Советском Союзе коррупция цвела и в среде высших чиновников.

Наша Группа «А» работала и по линии контрразведки. Выявляли и захватывали иностранных агентов, предателей, военных разведчиков, сотрудничавших с ЦРУ.

Пламя Афгана

— Вместе со штурмовой десантной группой пограничников мы участвовали в ликвидации бандформирований и зачистке кишлаков, — вспоминает отец Валерий. — Группа вертолетом доставлялась на определенную местность. И мы, можно сказать, вслепую проводили операцию. Ни одна карта в  точности не передавала все тропинки и  ущелья, которые знали душманы. У них были свои осведомители, они караулили на подступах к селениям. Как только в воздухе появлялась наша вертушка, понимали, что будет зачистка, и имели немного времени, чтобы скрыться.

В первый раз мы мало крови потеряли. А  вот пограничники ночью ушли в  горы за остатками банды. И вдруг сквозь сон по рации слышим сообщение, что наши попали в засаду, есть раненые, и среди них известный уважаемый офицер.

Выдвинулись им на  помощь. С нами шел врач. В кромешной тьме по узкой горной тропинке почти наощупь без единого звука спешили товарищам на помощь. Местность, по которой мы шли, просматривалась со  всех сторон, и нас могли обнаружить душманы. И чтобы не засветиться, не включали фонари.

Пока добрались до места, прошло много времени. Опоздали… Нам сказали: «Все, остыл». Врач не успел помочь. Ранение было в пах и в брюшную полость.

Во время еще одной зачистки к месту шли часов шесть. По пути сделали привал. Там из камня был выложен небольшой очаг — кострище для приготовления еды. Боец начал разжигать его, а внутри мина направляющая заложена. Раздался взрыв, парня сразу разорвало, и много раненых оказалось…

Дома не  знали, где я нахожусь, что делаю. Однажды мама призналась, что, когда я ее попросил сшить мне военный жилет с карманами, почувствовала сердцем, что не простая поездка у меня будет, трудная. Тогда и вшила в подкладку жилета крестик и «Живые помощи».

Вот так, меня, бойца партии, который поверил, что Бог — опиум для народа, спасли крестик и мамины молитвы.

Ярцев не скрывает, что, когда служил в спецподразделении, все же был ближе к атеизму. Происходящие в стране изменения, смена ценностей заставили по-другому взглянуть на себя и свою жизнь. Искал ответы о смысле жизни в различных учениях и теориях. Увлекался индийской философией, психологией, йогой, изучал учение о «Пути воина» Карлоса Кастанеды, Кодекс бусидо — правила и наставления, регламентирующие жизнь японских воинов. Но душа искала иное.

«Ветеранская Слава»

После Группы «А» и СОБРа Государственного таможенного комитета (ГТК) Вячеслав Ярцев работал в различных охранных структурах Москвы. Иначе говоря: в  системе негосударственной безопасности.

Кто видел, держал в руках эту замечательную награду, тот подтвердит: это не штампованная дешевка, а настоящее произведение искусства!

Молодцы, хорошо постарались.

Церковь в своем сердце

В 1994 году Слава женился, вскоре родилась дочь. Жена была из верующей семьи. Супруги регулярно посещали храмы, и оба были воцерковленными, имели духовников. Но брак просуществовал недолго — шесть лет.

Вячеслав тяжело пережил распад семьи. В  поисках себя возникло еще  больше вопросов, чем  ответов. В то время Ярцев еще и учился в Центре духовного образования военнослужащих при Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете, хотел стать военным священником.

Духовник предупредил Ярцева, что  для  рукоположения второй брак недопустим. И тогда Вячеслав всерьез стал задумываться об уходе из мира.

— С  2000-го по 2006  год я еще служил, — говорит отец Валерий. — На таможне был начальником отдела боевой подготовки, обучал молодых сотрудников. Параллельно службе пребывал в духовных поисках. Ездил по монастырям, был на Афоне, Соловках, Валааме, в Новоиерусалимском монастыре, в Оптиной Пустыни не раз проводил отпуск. Трижды был на исповеди у  старца, архимандрита Кирилла (Ивана Павлова) в  Троице-Сергиевой лавре. Он и благословил меня на монашество.

Конечно, спастись можно и  в миру, но  я  чувствовал, что  затворничество мой путь. В этом себя и увидел. Правда, вы не представляете, как тяжело было ломать годами укрепившееся свое «я», гордыню и тщеславие, жизнь по страстям. Теперь я построил церковь в  своем сердце. Пребываю в покаянной молитве — прокладываю путь к Богу, — заключает отец Валерий.

Его уход в монастырь не был для нас неожиданным. Было видно, что это дело времени. Еще находясь с нами, в миру, Вячеслав всем своим видом походил на монахов прежних времен — как  их  изображают на картинах.

Иноческая молитва

Иногда спрашивают: а почему Ярцева представляют капитаном, а на погоне, если взять фотографию в журнале «Братишка» (проект «Лица спецназа»), ясно видна майорская звезда?

Ответ простой: Вячеслав — майор таможенной службы, в которой (СОБР) заканчивал свою военную биографию. Сам он себя называет капитаном спецназа и рядовым бойцом антитеррора. Отставить! Называл. Я же , однако, никак не могу привыкнуть к  тому, что он теперь отец Валерий.

При подготовке очерка использованы статья «От спецназа до монастыря: история бывшего бойца «Альфы» в газете «Задонская правда» (автор — Чинара Чрагян) и публикации в газете «Спецназ России».