Наш брат «Берег»

Тихонько, чтобы не мешать другим, присаживается на скамейку рядом со мной. И  тут же начмед «Буля» приглашает припозднившегося зрителя подпеть строчки про «дни работы жаркие, на бои похожие».

— Ты же шахтер, давай! — говорит командир.

Такому вниманию всех присутствующих боец не очень рад, смущенно отказывается, начинает аплодировать певцу. Концерт продолжается.

— Вы, наверное, из Кузбасса? Шахтер, говорят.., — осторожно трогаю за рукав.

— Не, я отсюда родом, местный. Вот тут недалеко мой поселок», — качает головой старшина.

Я не верю своей удаче — встретить в одном из  самых многонациональных подразделений земляка, да еще и шахтера. Тут же понимаю, что не могу пройти мимо этого бойца. И после выступления узнаю историю «Берега». А она у него вполне достойна экранизации.

Они пришли меня покарать за то, что я русский

В 2014 году, когда в Донбасс пришла «Русская весна», Алексей трудился на одной из частных шахт. Выезжал с единомышленниками к зданию СБУ на протесты против хунты, пришедшей к власти в Киеве.

— Тогда еще не было никакой ясности, кто с кем, за кого, — вспоминает мой собеседник. — А когда увидели по  телевизору отправку военной техники сюда, в Донбасс, когда впервые услышали грохот танков, которые ехали нас наказывать за то, что мы говорим на русском, тогда уже начали сбиваться в  группы, вооружаться, чтобы дать отпор.

Так бывший шахтер, не раздумывая, примкнул к казакам-ополченцам. В первые месяцы приходилось нелегко — оружия и снаряжения было мало, ночевали в лесопосадках. Из обмундирования — что у кого было, то и носили.

Подразделение «Берега» защищало Лутугино, Перевальск, держало дорогу на Луганск и сражалось на Чернухино-Дебальцевском направлении. Помимо боестолкновений, занимались и разведкой.

— Мы переодевались в  гражданку, ходили по посёлкам, выдавали себя за местных жителей, лояльных режиму. А  сами считали технику, личный состав противника. Потом наводили артиллерию. В общем, защищались, как могли.

«Бумажное» перемирие

После подписания Минских соглашений, когда вроде как должен был наступить мир, и до 2016 года «Берег» служил в комендатуре. Работы было много — выявляли схроны с оружием, боеприпасами и взрывчаткой, наводили порядок.

Затем «Берег» перешел в минометную батарею луганского батальона «Заря». Сначала был наводчиком, потом стал командиром орудия. Продолжая работать на одном из направлений, не один год прожил в блиндажах.

К боевикам укрорейха у него свой счет, личный. В 2014-м году старшина потерял на войне двоюродного брата, которого считал по-настоящему родным. Колонну, в которой тот ехал, накрыли минами… С тех пор живет и воюет и за себя, и за него.

Во время одной из операций Алексей получил травму спины и надолго выбыл из строя. Восстановление заняло два года, затем ушел на  гражданку, работал на стройке. До начала СВО тогда оставались считанные месяцы…

«Лёха, все серьезно! Приезжай!»

Накануне СВО Алексей подписал контракт с одной из строительных организаций и работал на объекте в Севастополе. Поддерживал связь с бывшими сослуживцами, переживал, ведь обстановка накалялась. И, услышав в трубке: «Лёха, все. Приезжай!», понял, что нужен здесь, в Донбассе. Чтобы не подводить людей, доработал оставшиеся два месяца и  тут же вернулся в ЛНР. По  традиции снова вывез семью в безопасное место и отправился защищать то, что дороже всего.

В  луганском военкомате «Берега» давно знали и  встретили, как родного. Подняли личное дело, буквально за день прошел медкомиссию и был направлен служить водителем в медицинскую роту спецназа «Ахмат».

— Так получилось, что это не я «Ахмат» выбрал, а он меня. (Улыбается). У меня же все категории открыты, по од- ной из специальностей я водитель. Сюда требовались люди и я попал туда, где был нужен. Застал еще прежнее руководство, потом уже познакомился с нашим командиром, «Булей». Это очень грамотный и  смелый человек, который именно на своём месте. Мне есть с чем сравнивать за  годы войны. И под  его началом нам работается легко, слаженно и без проблем.

Спустя короткое время «Берега» с должности водителя повысили до старшины медицинской роты. Теперь в  его обязанности входит обеспечение личного состава транспортом, продуктами питания, обмундированием, снабжение всем необходимым точки эвакуации, работающие на переднем крае.

Самые тяжелые воспоминания у Алексея остались от работы на эвакуации раненых бойцов. Говорит, всегда боялся не довезти, не успеть… А потом старался узнать о дальнейшей судьбе парней.

— Я четко понимал, что либо я сейчас довожу его к медикам, либо его не дождутся дома жена, дети, пожилая мать. И всегда молился, просил Бога, чтобы раненый не переставал дышать. Потому что бывали случаи, когда и сознание теряли, и остановки сердца были, но тут же заводили.

После фразы о молитве интересуюсь, бывает ли в часовне, которая расположена прямо на  территории госпиталя. Она стоит стена к стене с мечетью, ведь в подразделении служат бойцы разных религий. Оказывается, бывает часто, почти каждый день. Более того, старшина же ее и строил вместе с бойцами. Возил песок, щебень, помогал руками.

— Хорошо, что  есть такое место, куда люди приходят, обращаются к Богу за помощью. Святое место. Всегда Русьматушку оберегали наши святые старцы. А часовню нашу назвали в честь великомученика Георгия Победоносца, тоже воина. Приезжает каждую неделю к нам батюшка, исповедовать и причащать парней. На Крещение приезжали к нам, водичку освятили. И люди выходят духом воспрявшие. Это влечет и скорейшее выздоровление, лечатся все раны. Ну и обычное общение между людьми, между братьями. Это согревает духовно.

Слушая старшину, вспоминаю, что в «Ахмате» существует негласное правило — не допускать попадания в плен, совершать самоподрыв. Осторожно спрашиваю об этом «Берега».

— Да, я много думал об этом. У меня на  выезде всегда с  собой две гранаты. И  если придется, сделаю все, как надо, еще и парочку этих сатанистов с  собой заберу. Силы духа хватит. А когда предстану перед Божьим судом, то пусть там меня и рассудят, правильно ли я поступил.

Были у старшины и сокровенные моменты на войне. Об одном из них он рассказывает, на первый взгляд, спокойно, но в голосе слышится волнение.

— Родился я в Ворошиловградской области, город Рубежное. Он с 2014 года был под нацистами. И когда мы его освободили все-таки, я проехался по  знакомым улочкам, зашел на могилу своего дедушки Ивана, фронтовика. Могила осталась цела после боевых действий, хотя кладбище побито. И вот я к нему пришел, поговорил с  ним, рассказал, что не посрамил его памяти. У меня аж слеза прокатилась. Вот это моя самая-самая радость тогда была, что мы все-таки освободили, все-таки пришли, и я встретил пусть усопшего, но близкого человека.

Под конец нашего разговора старшина добавил, что еще одним важным моментом для него стало получение российского паспорта, ведь он участвовал и в первом, и во втором референдумах, и  все годы воевал именно за  Россию, за Русский мир. И уже тише добавляет, что на покой не собирается, уже слишком много лет провел в погонах. Говорит, хоть и дают о себе знать старые травмы, а здоровье начинает подводить, но будет служить столько, сколько сможет, по мере своих сил.

Послесловие

Глядя на «Берега», начинаю еще больше гордиться земляками. Теми простыми, настоящими, русскими мужиками, которые, не имея первое время даже достойного снаряжения, вставали заставой против карателей, рвущихся к нашим городам. И радостно от того, что такие люди живут среди нас, хоть и остается их все меньше, тех, кто стоял у истоков республик Донбасса. Кто  первым вступал в ряды ополчения, не за звания или награды, а за Россию. Потому что так было нужно.

Накануне публикации очерка, когда номер «Спецназа России» уже отдавали в  верстку, пришла печальная новость. У старшины героически погиб сын. Он вырос на войне, пошел по стопам отца, став солдатом, и до последнего вздоха защищал землю, на которой родился и вырос. Вечная память воину Никите!.. «Берег» воспитал достойного сына, которым может гордиться и он, и Донбасс, и вся Россия.

Материал создан в рамках проекта «Школа военкора», реализованного при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.