Продолжение. Начало.
Подготовка в условиях войны
Подготовка бойцов РОН состояла из двух учебных блоков. Одним из них было овладение оружием и тактикой наземного боя в условиях
проведения разведывательно-диверсионных операций на суше.
Второй блок, на котором остановимся поподробнее, был связан со спецификой задач роты — это была водолазная подготовка и «водная» подготовка.
Обучение водолазов, особенно в начальный период, не обходилось без происшествий. Несколько новичков из первых наборов получили во время погружений баротравму легких, один погиб.
Надо сказать, однако, что случаи гибели водолазов в процессе обучения были в аналогичных подразделениях и других воюющих стран. Только с опытом выработалась определенная методика водолазной подготовки.
Обучение вновь зачисленных в состав роты бойцов водолазному делу начиналось с отработки навыков работы в вентилируемом снаряжении. Более простое в обращении и более безопасное, чем кислородное, вентилируемое снаряжение позволяло новичку освоиться с обстановкой под водой, получить первичные навыки хождения по дну и выполнения отдельных работ, таких как поиск предметов под водой и их остропка, резка колючей проволоки, тросов, стволов деревьев и прочее.
После освоения вентилируемого снаряжения новички переходили к легководолазному снаряжению, сначала просто привыкая к нему под водой, а затем уже начиная отработку определенных задач.
В легководолазной подготовке водолазов РОН можно было выделить несколько направлений.
Во-первых, это переходы по дну на большие — до километра и более — расстояния по заранее проложенному ходовому концу (или, как его называли в то время, — «путеводной нити») для менее опытных водолазов, и с ориентированием по подводному компасу — для опытных бойцов.
Иногда командиры РОН устраивали своим подчиненным своеобразные соревнования на скорость перемещения по грунту. И. А. Удалов, участвовавший в подобных «забегах», писал:
«…Устраивались соревнования на скорость передвижения и выносливость. Несколько человек одновременно входили в воду у пирса и по компасу шли в направлении острова Вольный. Норма — за двадцать минут четыреста метров.
Рекорд неизменно оставался за Севкой Ананьевым — светловолосым, всегда улыбающимся ленинградским пареньком. Он выходил на остров через семнадцать-восемнадцать минут. Я укладывался в девятнадцать, занимая второе место. Грунт здесь илистый, стоит задержаться на несколько секунд — передохнуть, и вокруг тебя поднимется непроницаемое облако мути. Светящуюся стрелку компаса не видно, и водолаз, потеряв ориентировку и окончательно запутавшись, вынужден всплывать на поверхность…»
Во-вторых, это было выполнение работ под водой: движение по загроможденному рваным железом и обломками деревьев дну, прохождение через заграждения из колючей проволоки, в том числе и с помощью ее разрезания, поиск и остропка предметов на грунте (имея ввиду, что поиск мин, установленных противником на фарватере Морского канала, входил в повседневные задачи РОН) и тому подобное.
Часть задач, не требовавших дальних переходов под водой, отрабатывалась во время зимних погружений в майну и для этого на дне Малой Невки был оборудован тренировочный полигон.
В-третьих, это была отработка выхода на берег из подводной лодки
через торпедный аппарат и возвращение на борт лодки тем же путем.
И. А. Удалов, проделавший эту операцию более десяти раз, вспоминает: «…Особенно трудным для всех нас оказался выход из торпедного аппарата подводной лодки и возвращение назад. Эта операция напоминала пролезание в ушко швейной иголки. Вот уж где попотеешь! Нижнюю рубашку хоть выжимай, а от головы, когда снимешь маску, валит пар. Торпедный аппарат — это металлическая труба диаметром около полуметра и длиной до шести метров, отполированная внутри до зеркального блеска. В нее надо пролезть с водолазным аппаратом на груди, грузами и катушкой полевого телефонного кабеля между ногами. В трубу тебя впихнут, а дальше, как сам знаешь.
Оттолкнуться не от чего — все скользит. А надо проползти метра три-четыре, потом только захлопнется за тобой крышка, откроется впереди волнорез и поступит вода. Руки на животе, ноги вытянуты, ты на правом боку. И вот, отталкиваясь пальцами рук, начинаешь изворачиваться, как червяк: вытягиваешься, сжимаешься, а вперед продвигаешься по сантиметрам. В лодке уже всем ждать надоело, а ты все еще пыхтишь. И вот дают воду. Сразу становится легче. К лодке привязываешь конец кабеля и, разматывая катушку, идешь в заданном направлении. Выполнив задачу, тем же путем возвращаешься. Лодка все еще лежит на грунте. Тебя ждут. Нагнетают в торпедный аппарат воздух, чтобы продуть воду. Держись крепче, а то и тебя выплюнут, как выплевывают торпеды. А держаться-то и не за что.
Выход из торпедного аппарата дался не всем. Несколько человек отсеялись, пополнив «команду» старшины Лукина (хозяйственное подразделение — Авт.)».
И днем, и ночью
Всего для выхода из подводной лодки через торпедный аппарат было подготовлено около тридцати водолазов РОН.
Тренировочные погружения проводились и днем, и ночью. При подготовке к конкретным операциям командование роты стремилось отработать действия разведывательно-диверсионных групп в максимально возможно приближенных к ожидавшим их реальным условиям на объекте атаки. Для этого натурные полигоны в устье Малой Невки оборудовались макетами причала, притопленными в воде заграждениями из колючей проволоки, всевозможными препятствиями под водой и над водой.
Легководолазная подготовка началась с момента зачисления бойцов в состав роты и продолжалась непрерывно почти до конца войны.
Рота была укомплектована легководолазными индивидуальными дыхательными аппаратами ВИА-2, гидрокомбинезонами ГК и приспособлениями для плавания в виде спасательного круга.
В 1942 году для нужд роновцев было разработано специальное устройство, облегчающее передвижение по воде и состоящее из надувной подушки и полугидрокомбинезона из прорезиненной ткани.
Позднее личный состав РОН наладил изготовление из материала аэростата индивидуальных надувных шлюпок, весивших три килограмма, с грузоподъемностью до 150 килограмм.
По некоторым сведениям модернизации под условия боевой деятельности, подверглось и штатное стрелковое оружие.
Подрыв моста и пирса
Первым боевым крещением — уже в августе 1941 года — для бойцов РОН была операция по подрыву моста через реку Нарва, южный берег которой заняли немецкие войска, готовившиеся к наступлению.
Ночью вплавь двое разведчиков, старшим из которых был старший лейтенант Пупков (фамилии второго в архивных материалах не сохранилось), по течению отбуксировали морскую мину с часовым взрывателем к мосту, закрепили ее на опоре и благополучно вернулись к своим. От взрыва мины мост обрушился, немцы лишились важной для них переправы.
С водолазной точки зрения одной из наиболее сложных задач стал успешный подрыв 23 сентября 1941 года большого пирса строившегося немцами в Старом Петергофе.
Вот как об этом пишет в своей книге П. А. Боровиков: «Было решено заложить с помощью водолазов под причал морскую мину образца 1908 / 39 г. и взорвать ее. Морские мины обычно состоят из плавучего сферического боевого корпуса диаметром около 0,9 м и весом 274 кг, начиненного 110 кг взрывчатки и соединенного стальным тросом-минрепом с якорной тележкой весом более 300 кг. Для удобства транспортировки мины водолазы отсоединили её корпус от якорной тележки и сняли с неё рога-взрыватели.
На корпус мины был навешен дополнительный балласт для того, чтобы плавучесть мины была близкой к нейтральной, и водолазы смогли тащить её за собой за закрепленные на корпусе тросовые петли. Для подрыва на мину навесили дополнительный взрыватель с часовым механизмом. Сутки ушли у водолазов только на то, чтобы научиться приемлемо двигаться со всем этим снаряжением под водой.
На задание вышли ночью на бронекатере, буксируя за собой шлюпку с миной. На траверзе Петергофа встали на якорь, мину спустили за борт, а в шлюпку сели трое водолазов и четверо гребцов. Взяв мину на буксир, шлюпка неслышно ушла к Петергофу. На расстоянии чуть менее
400 м от пристани водолазы спустились за борт. Под воду пошли все трое. Командир группы Корольков выдерживал направление движения по компасу, а разматывающийся с катушки по мере движения группы телефонный кабель, обеспечивал обратную дорогу.
За Корольковым, придерживаясь за проложенный им телефонный провод, водолазы Спиридонов и Звенцов буксировали мину. Только водолаз в полной мере может себе представить, каково им было: в полной темноте, шагая по грунту, преодолевая подводные течения, имея на груди громоздкий кислородный аппарат, резиновый дыхательный мешок которого, при неосторожном ударе по нему мог или порваться и утопить водолаза, или гарантировать водолазу баротравму легких.
Учитывая все это, необходимо было буксируя за собой массивную мину, пройти на глубине сотни метров — и при этом найти причал, разместить под ним мину и не дать себя обнаружить…»
Уже упомянутый Иван Удалов так рассказывал об этой боевой операции: «Шлюпка шла без единого звука. Ни часовой на пристани, ни другие береговые посты наблюдения ничего не могли заподозрить.
Когда шлюпка подошла к берегу так близко, что стало возможным различить очертания предметов, повернули влево. Гребцы оставили в воде весла, и шлюпка стала. До пристани оставалось метров двести. Осторожно опустили якорь.
Корольков измерил глубину — восемь метров с небольшим — ровно столько, сколько было обозначено на карте. Вначале затопили мину, пустив в нее необходимое количество воды. По минрепу опустился на грунт Корольков, потом Спиридонов, последним — Звенцов.
На носу шлюпки была установлена катушка полевого телефонного кабеля, длиною в полкилометра. По кабелю разведчики должны были вернуться под водой назад в шлюпку.
На грунте они привязались один к другому, чтобы не потеряться.
У Королькова имелся подводный компас, настроенный на пристань.
В левую руку он взял кабель. Спиридонов со Звенцовым потащили за собой мину. Она шла ровно, не цеплялась за грунт и не всплывая вверх.
Вермахта было сорвано.
Прошло минут тридцать, а никаких свай впереди не было. Корольков подумал, что они промахнулись, отклонившись куда-то в сторону. Группа остановилась, уткнувшись один другому в спину. Темнота была абсолютная. Светился лишь циферблат компаса. Друг друга разведчики не видели, объяснялись только условными сигналами, подергивая за связывающий их шкерт. На этот случай сигнализация была разработана. Рука на плечо — стоять на месте. Одно подергивание — идти вперед, два — вправо, три — влево, четыре частых — возвращаться назад.
Корольков положил на плечо руку Спиридонову, а тот Звенцову. Но что же все-таки делать? Ходить в темноте под водой можно до тех пор, пока есть кислород в баллонах. Надо всплывать, чтобы взять новый ориентир. Такое решение Корольков и принял. Ощупью он нашел правую руку одного из разведчиков (потом уже выяснилось, что это была рука Спиридонова), передал ему направляющий кабель от шлюпки, предварительно набрав для себя слабины метров десять, чтоб хватило до поверхности. Потом пустил в кислородный мешок воздух и медленно оторвался от грунта.
Спиридонов и Звенцов стояли как вкопанные. Одно лишнее движение могло перепутать все эти связывающие, направляющие и буксирующие концы, и тогда все бы пропало. Нередко на тренировках из-за невыдержанности кого-либо из разведчиков «проваливались» операции, разработанные до мельчайших деталей.
Но то было на тренировках, а сейчас требовалось собрать все силы и выдержку. Ведь они под носом у врага, да и часовой механизм магнитной мины, пущенный уже в шлюпке, отсчитывал секунды. И хотя этих секунд было много в запасе, но они одна за другой неумолимо уходили…
Всплыв на поверхность, Корольков не сразу поверил своим глазам: пристань была буквально в двух шагах, они просто не дошли до нее. Спустив из мешка лишний воздух, он опустился на грунт и дал сигнал к движению вперед.
Корольков рассчитал, когда они окажутся под пристанью среди свай, и сейчас шел с вытянутой вперед левой рукой, отклоняясь то влево, то вправо.
Вот и первая свая, скользкая, словно ее салом намазали, за ней вторая, третья. Вбиты они, как и все сваи, в ряд.
Разведчики затащили мину подальше под пристань. Спиридонов привязал ее к свае. Звенцов снял с себя «магнитку» и прилепил к морской мине. Корольков ощупал работу своих помощников, остался доволен, потрогал вначале одного, а потом другого за водолазный аппарат на груди. Это означало, что операция завершена и можно возвращаться.
В шлюпке уже давно ждали разведчиков. Как только перестал разматываться кабель с катушки, ее сначала застопорили, а потом стали потихоньку наматывать, подтягивая на себя тех, кто был под водой. И вот они все трое всплыли на поверхность. Им помогли взобраться в шлюпку, снять водолазное снаряжение, груза. Все трое молчали, тяжело дыша и вытирая потные лбы».
А на бронекатере разведчиков ждал сам Прохватилов. За полночь, когда контрольный срок возвращения прошел, он приказал поднимать якорь и идти искать своих.
Иван Васильевич вспоминал: «Только мы якорь подняли, как из воды вдруг светящаяся башня выросла. Свет слепящий, словно автогенный. Мощный взрыв в уши ударил. Катер так подкинуло, что я чуть за борт не вылетел». Бронекатер нашел и подобрал из воды контуженого Королькова и гребцов — их выбросило из опрокинувшейся шлюпки. Спиридонов и Звенцов пропали. Весь остаток ночи бронекатер рыскал у Петергофа в поисках пропавших водолазов, но с рассветом попал под обстрел и ушел.
Водолазы нашлись. Воздух в дыхательных мешках удержал их на плаву, а ветер отнес к своим берегам. Одного роновца подобрали на береговой батарее, второй сам выбрался на берег и забылся от усталости прямо у полосы прибоя.
В тыл противника
По воспоминаниям бойцов РОН удалось восстановить еще одну типичную для водолазов роты операцию — сопровождение наших разведчиков в тыл противника.
Детали этих операций были разбросаны по разным местам, но для наглядности они собраны ниже в некую последовательность действий. В данном случае решаемая задача — заброс двух разведчиков в тыл противника.
«…У Бати был… план: перебросить через передовую двух разведчиков, которых он привез с собой. Еще в Луге мы наскоро обучили их владеть легководолазным снаряжением.
…Мы еще раз проверили свое снаряжение: водолазные костюмы и аппараты, надежность упаковки оружия, рации с питанием и карт местности. Подводный компас был только у старшего — Володи Борисова. Друг к другу мы привязались крепким фалом, чтоб не потеряться под водой.
Вначале грунт был твердым, и шли мы легко. Потом ноги стали вязнуть в иле. Мы не преодолели и половины расстояния, как под ногами вообще не стало ощущаться никакого грунта. Передвигаться вперед можно было только вплавь, держась на определенной глубине за счёт кислорода в дыхательном мешке водолазного аппарата. Одному преодолеть расстояние в таких условиях нетрудно, а вот сразу троим, к тому же связанным, дело крайне сложное.
Ил возле нас настолько взмутился, что Борисов перестал видеть стрелку компаса. Кругом была темнота, хоть глаз коли. Идти дальше бесполезно: мы потеряли всякую ориентировку. Борисов дал команду резать фал, которым мы были связаны, и всплывать наверх.
Финны будто ждали нас. Как только показались из воды наши головы, сразу же застрочили автоматы. Пришлось опять уйти на грунт.
Под водой в непроглядной тьме далеко не уйдешь. И не заметишь, как развернешься и направишься в противоположном направлении. Несколько раз мы всплывали, чтобы сориентироваться, а финнам только это и надо было. Теперь они уже караулили нас. И все-таки мы благополучно добрались до своего острова. Ночь пропала даром.
На следующую ночь отошли влево, ближе к заливу. Здесь вода находилась постоянно в движении, и больших отложений ила на грунте не должно было быть. Предположения наши подтвердились, и водный рубеж форсировали без особого труда.
На островке провели весь день, хорошо замаскировавшись в песке под кустами. Дом был здесь единственным строением.
На третью ночь, пройдя так же под водой, мы оказались на более крупном острове. Тут финнов было больше, они свободно расхаживали. Спрятались мы в камнях, которых в воде было много.
Лежать целый день под стволами пулемётов удовольствие не из приятных. Вода обжимает нижнюю половину тела, и надо обладать исключительной терпеливостью, чтоб дождаться темноты, когда можно встать и хотя бы на несколько минут снять водолазный костюм. Трудно себе представить мгновения счастливее этих…
…Береговой откос гитлеровцы укрепили заминированными проволочными заграждениями. Нам надо было пройти через них.
Сразу же начали изучать местность, передвижение противника в траншеях, расположение огневых точек. Пошли двумя группами: Фролов с Гупаловым и Синчаковым должны были «устроить шум» — отвлечь на себя внимание в случае какой-либо заминки у нас, а мы — Спиридонов, Звенцов и я, поднявшись с полкилометра вверх по течению, — проводить разведчиков. На той стороне реки почти от самого берега начиналась заболоченная низина, переходящая дальше в густой ольховый лес, заросший крапивой, малинником, таволгой и ещё бог знает чем.
Через лес, затем через низину течет к Нарве небольшая речушка. По ней и будут пробираться в тыл наши разведчики. Нам надо сделать для них проход через колючую проволоку, которая несколькими рядами протянута через устье протоки.
Сложное дело — резать проволоку под водой. В водолазной маске всегда звенит в ушах, а тебе кажется, что ты и ещё что-то слышишь. Одно хорошо: в воде нет мин, и глубина в устье подходящая — с метр, тебя не видно. Миша Звенцов работает ножницами, а мы со Спиридоновым потихоньку отводим концы в стороны и закрепляем их за козлы, чтобы не болтались. Вот готов один ряд, вот второй, третий…
Разведчики лежат на песке, сняв маски, — берегут кислород, который пригодится им, когда будут пробираться в тыл по дну речушки. Они ждут. У одного под водолазным костюмом — немецкая офицерская форма, у другого — солдатская. Он сопровождает офицера. Несёт его «чемодан», а в чемодане укутанная в непромокаемую ткань провизия и маленькая рация.
Вот и готов проход. Сверху над водой козлы как козлы, проволока как проволока, а внизу можно проползти. Ребята уходят…»
И это — лишь примеры отдельных водолазных операций бойцов роты особого назначения — а всего их было более сотни…
Вооружение и снаряжение
В те времена промышленность специальным снаряжением водолазов, а тем более водолазов-разведчиков не баловала.
Для работы под водой бойцы РОН использовали кислородные дыхательные аппараты типа ВИА-2, запас кислорода в баллоне которых обеспечивал переход водолаза по дну на расстояние до 700-800 метров.
От холодной воды водолазов защищали гидрокомбинезоны Э и ТУ-1 с вклеенными ботами для хождения по дну (ласт тогда не существовало), ориентировались они с помощью авиационных магнитных компасов и катушек с кабелем для прокладки маршрута возврата.
Для ведения боевых действий на берегу, водолазы РОН использовали обычное стрелковое оружие (перед стрельбой на поверхности надо было открыть затвор, поднять ствол вверх и слить из канала ствола воду, после чего можно было стрелять).
Многое из своего снаряжения бойцам РОН приходилось делать самим, что, кроме их воспоминаний, подтверждено документами.
В архивах Минобороны сохранился наградной лист на «…легкого водолаза разведчика роты особого назначения разведотдела штаба КБФ старшего краснофлотца ГРОМОВА Михаила Ильича…» на медаль «За боевые заслуги».
Продолжение в следующем номере.
