Уже довольно давно я написал, что в нашем глобальном противостоянии мы входим в фазу войны на взаимное изматывание, и у кого потенциала больше — тот выйдет в итоге победителем. Но говорить о военном или экономическом потенциале, не подразумевая еще и запаса терпения, — некорректно.
Сейчас мы делаем то, на что способны, но при этом догадываемся, что изменения на внешнем контуре были бы желательны для нас, если бы эти изменения ослабили позиции наших противников.
в состоянии обеспечить стабильность общества» На фото: один из «пахарей СВО».
Трамп смотрелся лучше Байдена — обнадеживает. Во Франции укрепляются силы, которым нынешняя политика Макрона не по душе — тоже в копилку… Но жить и строить планы на будущее, надеясь на то, что сложатся более удачные условия — опрометчиво.
Сейчас петлю вокруг нашего горла затягивают — точечно бьют по банковской сфере и взаиморасчетам. Под давление попали и турки, и китайцы, и наше ближнее окружение, откуда к нам поступает наибольший поток «компетентных специалистов».
Прогнулись все — никто не устоял. Это усложнит наше положение и отразится на импорте при том, что импортозамещение — процесс не одного дня. В результате нагрузка на население увеличится, цены на отдельные категории услуг и товаров с высокой долей вероятности поползут вверх — придется затягивать пояса.
И вот тут даже те, кто считал, что война — не их дело, — почувствуют на себе ее влияние. Если хотим выиграть эту партию — придется проявить всю нашу способность терпеть и бороться, понимая, что цена поражения будет очень высокой.
«Драма» Муссолини
Самая большая личная драма Муссолини состояла в том, что ему, гению, как он сам о себе полагал, досталась слабая страна. Играя на общественном запросе, он сумел выжать максимум для той политической силы, которую представлял, внутри страны, — но страшно завидовал Гитлеру в том, что тому досталась Германия, обладавшая гораздо большим потенциалом.
И черные, и позже коричневые рубашки исповедовали крайний национализм, в Германии трансформировавшийся в нацизм, — это стало настоящим бедствием для десятков миллионов людей, попавших под каток этого безумия.
И сегодня, когда либералы, как это происходило в Италии и Германии сто лет назад, начинают проигрывать правым и ультраправым, выступающим за возрождение национального духа, — стоит ли нам опасаться повторения истории?
Мир настолько изменился, что представить себе возрождение европейского фашизма в том виде, в каком он предстал перед нами накануне Второй мировой, сложно. Не потому, что мы извлекли уроки — украинский пример показывает, что не извлекли.
Просто потенциальным фашистам сегодня достались страны в таком состоянии, что Италия Муссолини выглядит просто монстром по сравнению с ними.
Развращенные, ослабленные «недородом», переполненные мигрантами с чуждой ментальностью, которые быстрее развернут террор внутри страны в отношении неверных, чем позволят использовать себя в качестве пушечного мяса, — бывшие флагманы Европы если и установят у себя ультраправые диктатуры, то только для того, чтобы спастись от окончательного вымирания собственных наций.
Нужно признать, что неожиданно Ислам, как среда для зарождения очень опасных тенденций, на сегодня стал архиважным фактором влияния.
Что мы можем противопоставить явлению, которое не подвластно административному регулированию и существует по собственным законам? Только что сказал, что национализм выглядит хоть каким-то способом противодействия на фоне отсутствия альтернатив.
Но вернемся к глубокой «драме» Муссолини: хотелось всем показать, на что способен, но народишко подвел…
Больше быть, чем казаться
Готовы мы, Россия, сегодня к тем последствиям, которые мгновенно наступят, если мы «выпустим Кракена»?
Мы тоже перенасыщены недружественными согражданами и просто сожителями, которые уже себя осознали и ждут, мы тоже изрядно похудели в плане численности, и если говорить про вариант «стенка на стенку» — наше преимущество уже не будет выглядеть таким уж безоговорочным, учитывая пассивность части наших «рядов»…
Я же ведь не раз признавался, что страдаю профдеформацией? Четырнадцатый год меня многому научил. И многое четко расставил на свои места, укрепив во мне убеждение, что только крепкая власть в состоянии обеспечить стабильность общества.
Власть опирается на силовой блок, который сегодня, прямо скажем, нуждается в серьезном перепрограммировании.
Современные вызовы, которые требуют реагирования, но главное — те вызовы, которые накапливают энергию и проявят себя завтра, — требуют другого уровня мотивированности силовиков. Но только они — простите за мою узколобость, — способны при должной степени готовности уберечь общество от варианта «стенка на стенку».
Ни пошлые заигрывания с разного рода силами в попытках одними компенсировать других, ни бряцание призывами, влекущими за собой всплески неконтролируемой энергии, которые, оставшись бесконтрольными, скорее приведут нас к пожару — не способны решить ни одной социальной проблемы.
Но жесткий контроль любых проявлений, способных взорвать пространство, и искоренение опасных предпосылок в зародыше — это метод. Дело за «малым»: больше быть, чем казаться.
